«Буквально двадцать минут назад с моста на Земляном валу, около тоннеля, на землю упал человек. Машины впереди нас объезжали его. С моста сверху внимательно смотрели на лежащего в крови живого еще человека. Только двое водителей-очевидцев остановили свои машины и подошли к нему. Мы все — люди. Несчастье может случится с нами и с нашими близким. Давайте будем помогать друг другу, иначе из людей мы превратимся в скотов», — такая запись появилась 14 мая в Живом Журнале Елизаветы Петровны Глинки — доктора Лизы.
Доктор Лиза вспоминает увиденное на Земляном валу:
— Это был просто ужас… Но человек все-таки остался жив. Не знаю, как его довезли…
— Вы озаглавили этот пост «Что с нами?». А как Вы сами себе на этот вопрос отвечаете?
— Оскотиниваемся. В результате безразличия — уж не знаю, что его порождает, — потихоньку превращаемся в настоящих скотов. То, что я наблюдала на мосту, — это какой-то страшный цинизм. Как по отношению к окружающим, так и по отношению к самому себе.
Вот вам один пример. Зимой мои бездомные — а многих из тех, кого мы кормим на вокзале, я знаю по именам, — принесли инвалида — беспомощного, грязного, обкаканного. Оказалось, человек после инсульта вообще не разговаривает. «Как вы его донесли», — удивляюсь я. А они отвечают: «На руках. В метро-то нас с ним не пускают…» Вы понимаете? Бомжи на своих руках — от метро «Шаболовская» до метро «Павелецкая» — несли «своего». Спросите обычных людей, кто на такое способен. Думаю, немногие. Получается, что люди неустроенные, нищие и голодные жалеют друг друга больше, чем люди устроенные, обеспеченные и сытые.
— А почему так происходит?
— Бомжи на себе прочувствовали всем известный нравственный принцип: «относись к людям так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе». Конечно, не нужно абсолютизировать: среди бездомных есть разные люди — и психически больные, и просто опустившиеся. Но в большинстве своем бомжи, которые приходят друг другу на помощь, своим примером показывают, какого отношения окружающих им бы хотелось. А как иначе объяснить, что полуголодные раздетые люди, которые едва себя самих-то могут накормить и согреть, приносят к нам на вокзал другого такого же голодного и полураздетого? И приносят на себе…
Мир бездомных — это целое отдельное государство, со своей иерархией, со своими министрами, центром и периферией. Существует одна помойка, которую они между собой называют «морг». Там лежат бомжи с пулевыми ранениями, битые, резаные — те, которые не могут ходить. И бывает, кто-то из «моих» бездомных мне говорит: «Лиза, надо туда идти, один из наших туда попал». И вот мы едем в этот «морг» — и они среди мусорных баков находят «своих».
— Убедительный пример чуткого отношения друг к другу. Только что же тогда делать нам — обустроенным, чтобы тоже чутко друг к другу относиться? Не становиться же бомжами?
— Ну конечно нет! Начать надо, как всегда, с малого — перестать осуждать самих этих бомжей. Перестать их презирать и шпынять. Не пинать ногами и не тушить о них окурки — в прямом и переносном смысле. Кому-то достаточно (и это, возможно, самое лучшее) просто не замечать их. Если способны на большее — дайте им хлеба. Дайте адрес нашего фонда или другого фонда, где таким людям помогают. Но сначала — повторюсь — не осуждайте бездомных. Тогда мы, обустроенные, может быть, сможем не осуждать друг друга.
* Мы все рождаемся хорошими
— Вы сказали «мы оскотинились». Для вас это завершившийся процесс? А когда он в таком случае начался?
— По моим ощущениям, лет пять назад. Я тогда работала с бездомными совсем одна. У меня не было ни водителя, ни офиса. Первые три года мы были изгоями — только и слышали нарекания от соседей и знакомых: «Зачем Вы это делаете?» Но знаете, сейчас ситуация заметно улучшается. Я сужу даже не по тому, что в одном только нашем фонде добровольцев стало больше. Что-то массово начало меняться — как ни странно — после летних пожаров 2010 года. Люди вдруг как будто очнулись, увидев этот ужас. Помню, написала в ЖЖ про село Моховое, где выгорело все, кроме одного дома, — и прекрасно понимала, что никакого массового отклика не будет. Ведь массовый отклик бывает, когда кто-то из популярных блогеров делает перепост. Причем написала-то я всего четыре строчки. Но прихожу утром в наш фонд — и вижу, что наше помещение полностью забито тем, что принесли люди. Места свободного на полу не было вообще. Причем, поскольку перепоста не было, значит, все это принесли те самые люди, которые и раньше читали мой ЖЖ, но так массово до этого не откликались. Все произошло как будто на ровном месте.
— Как Вы себе объясняете такую перемену в людях?
— Не представляю, что произошло у людей внутри. Честно говоря, я об этом и не думаю. Если я буду пытаться это анализировать, то когда работать? Это то же самое, что пытаться понять, почему некоторые так враждебно к нашему фонду относятся: если об этом думать, работать некогда. И к тому же мне просто неинтересно. Мне проще встать и продолжать свое дело, не обращая внимания на них. В этом плане я бываю очень холодным человеком.
